Роман написан по мотивам "Махабхараты", Вед и доведийской древнеиндийской мифологии, но при этом -- со своей оригинальной трактовкой мифологических событий и персонажей. Всего в эпопее три тома суммарным объемом около 60 а. л. Работа над книгами завершена в конце 1997 года.
"...Наш мир стоит на пороге Кали-юги, Эры Мрака. Зарницы небесного оружия полыхают над Полем Куру, ставшим ареной величайшей из битв, один за другим гибнут герои и простые бойцы, и даже боги-Миродержцы уже не в силах остановить эту бойню. Мир катится в пропасть, в райских садах объявляются демоны, души мертвых отказываются идти в миры блаженных и в геенну огненную, а над пепелищем встает призрак мира нового -- Господь Кришна, Черный Баламут с неизменной флейтой в руках. Кто он на самом деле, мятежная аватара небожителя, существо с Богом в душе, с царем в голове и с камнем за пазухой?! Чего он хочет?!
Однако Эра Мрака не заканчивается гибелью мира -- она ею только начинается, как начинаются истории грозного божества Индры-Громовержца, быка среди аскетов Рамы-с-Топором, и трех учеников его, сложивших головы на Поле Куру. Очень сложно, закрыв последнюю страницу, отрешиться от образов исполина Гангеи Грозного по прозвищу Дед, или Брахмана-из-Ларца -- бесстрастного и пожираемого страстями жреца-гомункулуса, сверхчеловека и недочеловека; или веселого, свободолюбивого Карны-Ушастика, променявшего неуязвимость и ранг небожителя на возможность жить и умереть по своему выбору. Они остаются с нами: наивные до поры владыки Свастики Локапал, и их младшенький братец Вишну-Опекун, заваривший всю кашу -- кто? вот этот хнычущий малыш, который стыдится сделанного, приблизил конец существующего порядка? -- и незаметно подкрадывающийся мудрец, которого кличут Брихасом-Словоблудом, забывая о том, что он постарше иных богов; и простоватый ракшас Равана, и Черный Островитянин с едкой ухмылкой на черномазом лице, сверкая желтыми глазами, что-то кричит тем, кто считает его уродом...
В этой книге у каждого персонажа свое собственное, отличимое от других лицо. "Черный Баламут" Генри Лайона Олди -- грандиозная эпопея в трех томах по мотивам "Махабхараты", одной из величайших книг Человечества -- нет, это не пересказ, а свое, индивидуальное виденье судьбы Трехмирья, ставшего нашей реальностью, истоков Вселенной и места в ней человека, такого же, как мы с вами, уважаемый читатель..."
Это книга, к которой стоит возвращаться.
Странным даром обладают приемные дети престарелого Самуила-бацы из глухого села Шафляры, что в Hижних Татрах: вроде и люди как люди, а есть у них способности, коими человек обладать не должен бы. Воры они все; но не те, что у прохожих кошельки срезают или дома по ночам чистят -- а те, что крадут помыслы, чаяния, навыки и знания у других людей. И сами ими пользуются. А обворованный начисто забывает то, что из его головы такой вор-щипач вытащил, и даже не подозревает, что его обокрали.
Hеплохо устроились в жизни приемыши Самуила: Ян -- аббат в тынецком монастыре бенедиктинцев, и скоро быть ему епископом: многие отца Яна за святого почитают, расставаясь на исповеди с грехами и страхами, что гнетут душу; Тереза -- жена богатого купца, и в том, что у мужа дела хорошо идут, ее заслуга -- далеко не последняя. Пан Михал -- воевода в графском замке, женился выгодно и по любви, что само по себе редкость, да и фехтовальщик он знатный, такие в бурный ХVII-й век нарасхват, мог бы жить припеваючи... А вот с младшенькой, с Мартой, не заладилось: была Марта компаньонкой и лучшей подругой у баронессы фон Айсендорф, жила в самой Вене, на балы да приемы ездила -- да только полюбила непутевая Марта простого вора-карманника Джозефа, а после заболела и уже на краю могилы была, но выкупил ее веселый Джозеф у Смерти, продав Дьяволу взамен свою душу. И вот -- пора платить по счетам, и Джозеф кончает с собой, как было условлено, но в последний момент объявляется Марта и успевает выхватить буквально из-под носа у Великого Здрайцы по Праву принадлежащую ему душу!
Тяжела душа человеческая, не то что мелкие помыслы да знания -- надорвавшись, роняет Марта душу своего любимого, не пронеся и десяти шагов, и душа Джоша-Молчальника рушится прямо в одноухого пса, воющего над телом повесившегося хозяина...
И вот бегут через всю Европу, спасаясь от преследующего их Дьявола, Марта и пес-Джош, четвероногий карманник, а на пятки беглецам наступают слуги Hечистого, и даже в монастыре у брата своего Яна не найти Марте спасения. Сторожат ее лихие люди и нелюди; а тут еще и выясняется, что отец их, Самуил-баца, недавно скончался при странных обстоятельствах, так что надо ехать в Шафляры на сороковины, где уже наверняка расставлена ловушка -- и приемные дети Самуила собираются вместе, начинается их не такая уж длинная, но полная опасностей и приключений дорога в Шафляры, где Марта наконец узнает, почему так упорно преследуют ее слуги Сатаны и сам Великий Здрайца, как в действительности умер старый Самуил, и отчего мрачен Михал -- преуспевающий воевода, дуэлянт и задира, чья молодая жена ждет от него ребенка -- что гнетет этого, казалось бы, вполне счастливого человека?
Финал окажется достаточно неожиданным и в меру счастливым; впрочем -- для кого как...
Кто из жителей Поднебесной не слыхал в наш просвещенный ХV век о хэнаньском Шаолине, знаменитом монастыре у подножия горы Сун, колыбели воинских искусств?! Сам император благоволит к бритоголовым монахам- воинам; преподобный Чжан Во, один из высших иерархов шаолиньской братии -- фаворит Сына Hеба и глава тайной полиции империи; сокровищницы монастыря ломятся от добра, тысячи крестьян обрабатывают монастырские земли, четыре окрестных храма переданы в подчинение Шаолиню указом владыки...
И впрямь: ведь менее, чем полвека назад, бойцы в шафрановых рясах оказали неоценимые услуги предводителю восстания "красных повязок", ускорив изгнание монголов в северные степи и возведя на императорский трон бывшего крестьянина Чжу Юньчжана, ныне Сына Hеба Хун У, основателя династии Мин!
Руки с выжженными на них изображениями тигра и дракона незримо и неотвратимо творят политику Срединной империи -- но странные вещи случаются иногда в этом суетном мире Желтой пыли... В одном из городов Китая почтенный торговец вдруг забрался в дом крупного сановника и ни с того ни с сего изорвал в клочья редчайшую орхидею, после чего вонзил себе нож в сердце; Восьмая Тетушка, жена безвестного красильщика, напала на личную охрану императорского брата Чжоу-вана, перебив добрую ее половину, после чего сломала хребет любимой собачке наложницы Сюань и перерезала собственное горло отобранным у правителя мечом.
Hикогда раньше не баловался воровством почтенный торговец, никогда не славилась искушенностью в кулачном бое Восьмая Тетушка -- но на третий день после смерти у обоих преступников проступают на руках удивительные трупные пятна.
Тигр и дракон.
И не случайно бритоголовый монах советует судье Бао, которому поручено расследование этого странного дела, не слишком усердствовать в своих поисках.
Что же на самом деле творится в знаменитом монастыре, над которым нависла грозная тень патриарха Дамо, Бородатого Варвара, не для политических игр и набитых сундуков сделавшего некогда монастырь тем, чем он есть сегодня?! И кто является истинным мастером: тот, кто прошел насквозь смертельно опасный Лабиринт Манекенов и живым вышел наружу -- или тот, кто погиб в Лабиринте и ушел на следующий круг перерождения?!
Почему разладился Кармический Закон, откуда свалилась на Поднебесную эпидемия Безумия Будды, почему мертвецы встают из своих могил, звери обретают разум, и как попал в монастырь у горы Сун странный мальчишка, в речи которого нет-нет, да и проскальзывают словечки из жаргона хакеров конца XX века?!
Все это предстоит выяснить читателю вместе с судьей Бао по прозвищу Драконова Печать, даосским магом Лань Даосином и другими персонажами этого романа, построенного на грани нескольких жанров фантастики: мистической Fantasy, "киберпанка", "альтернативной истории" и, разумеется, "философского боевика" которому всегда остается верен уже известный Вам Генри Лайон Олди.
...Все неприятности в рыбацком поселке на небольшом островке Стрим- Айленд, что у побережья Южной Каролины, начались с поимки белой акулы, брюхо которой было украшено витиеватыми синими узорами, весьма напоминавшими татуировку.
Поймавшие редкую рыбу братья Мак-Эванс собрались продать ее ученым, а когда выяснилось, что никто их акулу покупать не собирается -- решили со злости пристрелить бесполезную бестию. Hо не тут-то было! В перегораживавшей бухту сетке обнаружилась большая дыра, а акулы и след простыл.
Hа следующий день море словно вымерло: рыба исчезла напрочь, рыбаки возвращались домой ни с чем, и лишь зловещие треугольные плавники бороздили поверхность океана вокруг злополучного острова.
Что же произошло? Сама ли акула продырявила сетку, или кто-то ей помог? Какое отношение ко всей этой темной истории имеет погибший при таинственных обстоятельствах парнишка-эмигрант, в свое время добровольно вызвавшийся кормить зубастую пленницу? Да и гибель одного из братьев Мак- Эвансов выглядит не самым пристойным образом...
Вся эта история разворачивается перед доктором ихтиологии Александером Флаксманом, попавшим на Стрим-Айленд тоже не вполне обычным способом. Быстро накаляется обстановка в местном баре, где в ходе рассказов очевидцев выясняются все новые подробности, и под конец разыгрывается последний кровавый акт трагедии, начавшейся пару недель назад.
И только старый жрец Мбете Лакемба, выходец с островов Фиджи, кажется, в курсе истинной подоплеки событий. Белые люди пробудили от сна могущественного духа H'даку-ванга -- и теперь пожинают плоды своей неосмотрительности...
Написан в соавторстве с Андреем Валентиновым
...Белые буквы барашками бегут по голубизне экрана, врываются в городскую квартиру архары-спецназовцы, ловят убийц Первач-псы, они же "Егорьева стая", они же "психоз святого Георгия", дымятся на газовых конфорках-"алтарках" приношения утопцам и исчезникам, водопроводно-строительным божествам, двухколесные кентавры доводят до инфаркта постовых-жориков из ГАИ, а сам город понемногу восстанавливается после катаклизмов Большой Игрушечной войны... Но вскоре танки уже вязнут в ожившем асфальте, мотопехота расстреливает безобидного Минотавра в джинсах, и звучит в эфире срывающийся вопль: "Всем! Всем, кто нас слышит! Мы -- Город, мы гибнем!.."
Крик о помощи будет услышан.
Главные герои романа: писатель Алик Залесский и следователь прокуратуры Эра Гизело, городской кентавр Фол и странный псих Ерпалыч, шаман Валько-матюгальник и рогатый Минька в джинсах... люди. Нелепые, смешные, страдающие и смеющиеся, ставящие свечки перед одноразовыми иконками -- Николе Мокрому от потопа квартирного, св. Трифону от тараканов... Они не знают, что мосты сожжены, и мир изменился без их согласия; они хотят жить, но им этого не дают.
А значит, приходит день, когда над гибнущим Городом, по фронту невиданного воздушного цунами, бок-о-бок с двутелым человеком-акулой, истово вьются золотые пылинки: пляшут в луче, превращая стихию в стихию, не давая творимому выйти из повиновения -- сыновья Желтого Змея Кейнари подчиняются танцу обезображенной бирманки-наткадо, бывшей посудомойщицы занюханного бара, для которой сейчас нет пределов и расстояний.
Нам здесь жить! -- и треснувшее навсегда небо смеется драгоценным оскалом.
Тонкий юмор и трагедийный катарсис, конфликты современности и блеск мифологии, острый сюжет и философский взгляд на действительность -- роман "Нам здесь жить" способен доставить истинное удовольствие даже самому взыскательному читателю.
Япония XV-го века и Харьков века ХХ-го. Легендарные актеры театра Но и наши с вами современники, искусство древних лицедеев и современные школы каратэ, кривые улочки Киото и неоновое разноцветье проспектов, встреча с безликим существом на ночном кладбище и рекламка с удивительным лозунгом: "Ваша задача -- выжить!" Казалось бы: что общего? Что?! -- кроме человека, обычного человека вне времени и пространства, оставшегося один на один с самим собой, чтобы победить или погибнуть.
Когда юный актер Мотоеси, сын великого "Будды лицедеев", убил деревянным мечом воровку-нопэрапон, а Владимир Монахов, интеллигент-остеохондротик, убил на коммерческом турнире бойца-американца, когда один человек стал зеркалом, а другой -- оружием; когда Смерть шла по дороге к храму Чистых Вод, и молоденькая аспирантка отправляла в реанимацию, одного за другим, шестерых наисльников...
Времена сходятся, смыкаются гранями, и нет уже отличия -- кто жил вчера, кто живет сегодня, если в каждом из нас сидит червь, желающий получить все даром и сразу... но получая, мы перестаем быть людьми.
Попробуйте встать на место героев нового романа Г. Л. Олди -- и наша серая реальность вдруг покажется вам не такой уж серой... да и не такой уж реальной!..
ПРЕДУПРЕЖДЕHИЕ: Лицам с неустойчивой психикой, склонным к суициду, читать эту повесть не рекомендуется.
... Для наиболее адекватного восприятия этой повести следует перед началом или во время чтения несколько раз прослушать композиции «The Unforgiven» и «Nothing Else Matters» группы «Metallica» из «черного» альбома 1991 г. Если же у Вас имеется CD-проигрыватель, то вставьте в него соответствующий компакт-диск и в режиме программирования задайте максимально возможное количество повторов вышеуказанных композиций. После чего включите Ваш CD-player в режим воспроизведения -- и наслаждайтесь повестью и музыкой: они отлично дополнят друг друга, создав неповторимое впечатление мрачной романтики СМЕРТИ!
Да, и не ищите здесь положительных героев. Их здесь нет...
...Низкая, словно вдавленная в землю исполинским сапогом, изба неохотно проступила сквозь круговерть завирюхи. Снегу намело изрядно, он громоздился сугробами-шатунами к самым мутным оконцам -- и лишь у крыльца (да какое там крыльцо -- пара трухлявых ступенек!) был расчищен кривой проход. Ветер срывал с почерневшей, сто лет не чищенной трубы рваные клочья дыма и спешил унести прочь, развеять в гуще снежной мглы, отобрать у людей еще малую толику тепла.
Поставлена изба была как-то несуразно: если у других на улицу выходил забор с воротами, а сама жилая постройка пряталась в глубине двора, то у Луковок их развалюха выпятилась прямиком на улицу, большим пальцем в кукише, а двор располагался позади. Истинно говорится, все не как у людей!
-- ...вы неправильно начинали. Дело не в силе. Дело не в мастерстве. Дело совсем в другом; в малом. Просто надо очень любить этот лук...
Роговой наконечник скользнул в ушко тетивы сам собой.
-- ...очень любить эту стрелу...
Тетива, скрипя, поползла назад, к плечу.
-- ...надо очень любить свою родину, этот забытый богами остров на самой окраине...
Медное жало вопросительно уставилось на красавчика-Антиноя: ты понял? не понял? жаль...
-- ...надо очень, очень любить свою жену... своего сына...
...Итак, мы в общих чертах проследили разные методы воспроизведения чудесного и сверхъестественного в художественной литературе; однако приверженность немцев к таинственному открыла им еще один литературный метод, который едва ли мог бы появиться в какой-либо другой стране или на другом языке. Этот метод можно было бы определить как фантастический, ибо здесь безудержная фантазия пользуется самой дикой и необузданной свободой, и любые сочетания, как бы ни были они смешны или ужасны, испытываются и применяются без зазрения совести. Другие методы воспроизведения сверхъестественного даже эту мистическую сферу подчиняют известным закономерностям, и воображение в самом дерзновенном своем полете руководствуется поисками правдоподобия. Не так обстоит дело с методом фантастическим, который не знает никаких ограничений, если не считать того, что у автора может наконец иссякнуть фантазия. <...> Внезапные превращения случаются в необычайнейшей обстановке и вопроизводятся с помощью самых неподходящих средств; читателю только и остается, что взирать на кувыркание автора, как смотрят на прыжки или нелепые переодевания арлекина, не пытаясь раскрыть в них что-либо более значительное по цели и смыслу, чем минутную забаву.
Английский строгий вкус не легко примирится с появлением этого необузданно-фантастического направления в нашей собственной литературе; вряд ли он потерпит его и в переводах. <...> Мы искренне полагаем, что в этой области литературы "tout genre est permis hors les genres ennuyeux*", и, несомненно, дурной вкус нельзя критиковать и преследовать столь же ожесточенно, как порочный моральный принцип, ложную научную гипотезу, а тем более религиозную ересь. <...> Но самое большее, с чем мы можем примириться, когда речь идет о фантастике, -- это такая ее форма, которая возбуждает в нас мысли приятные и привлекательные. <...> Нет никакой возможности критически анализировать подобные повести. Это не создание поэтического мышления, более того -- в них нет даже той мнимой достоверности, которой отличаются галлюцинации сумасшедшего, это просто горячечный бред, которому, хоть он и способен порой взволновать нас своей необычностью или поразить причудливостью, мы не склонны дарить более чем мимолетное внимание...
Сэр Вальтер Скотт, баронет, "О сверхъестественном в литературе".
Журнал "Форейн куотерли ревью", 1827 г.
Однажды Влад Снегирь, модный писатель-фантаст и легкомысленный молодой человек, узнает, что теперь он -- рыцарь Ордена Святого Бестселлера. Сочтя это дурной шуткой, Влад ошибся. Потому что впереди у него были девять кругов весьма своеобразного "процесса", дружба с Серебряной Гарпией, превращение в Лучшего-из-Людей, знакомство с Книжным Червем и деловое предложение "убить героя". Новый роман Олди -- странный, удивительный, неожиданный, насквозь пронизанный поэзией и глубоко личный "оптимистический трагифарс".
Также в состав книги вошла пьеса "Вторые руки" -- первое драматическое произведение Г. Л. Олди.
Вам никогда не хотелось завести шута? Обратиться в ЧП "Шутиха", что на ул. Гороховой 13, пройти странные тесты, подписать удивительный контракт - и привести домой не клоуна, не комика эстрадного, не записного балагура, а самого настоящего шута? Странного, взбалмошного, непредсказуемого - и отнюдь не смешного для ваших друзей и родственников? Глупости, говорите. Шутовство. Нелепица. А увидеть гладиаторские бои адвокатов, познакомиться с джинном из пожарной инспекции, присутствовать при налете стрельцов на типографию, встретить у подъезда тощую старуху Кварензиму -- тоже не хотелось бы? Как всегда "внезапный", как обычно, парадоксальный роман Г. Л. Олди "Шутиха" - гротеск, балаган, потешно расписанная ширма, из-за которой выглядывают внимательные Третьи Лица, ведущие это повествование.
Также в книгу вошел цикл рассказов под общим названием "Фэнтези" и сборник стихов "Баллада опыта".
