Корейский дневник

Впечатления Виолинки от гастролей в этой загадочной стране.

---

Пожалуй, следует начать рассказ с подготовки к этим гастролям. Начиналось все так масштабно и серьезно! Осенью мистер Но, дирижер, приезжал к нам "знакомиться" и записал с нами компакт-диск, чтобы использовать его в рекламных целях в Корее. Диск мы, как водится в нашей дурацкой практике, писали бесплатно, в душе надеясь на дальнейшее вознаграждение в виде прочных культурно-гастрольных связей. Писали диск по ночам в консерватории, так как студия стоит денег, а в консе днем не хватает тишины.
Эта запись надолго останется в моей памяти. Необычная атмосфера ночной таинственности, некого "заговора" сплотили наш довольно разношерстный в то время коллектив. Пятнадцатиминутные перерывы между часами записи превращались в домашние кухонные чаепития. Все стремились принести что-нибудь вкусненькое, женщины пекли обалденные пироги, превращая эти ночи в праздник живота. Кореец, глядя на наше братство, умилялся и строил в уме планы на будущее.
В последний день записи мы дружно решили остаться в консе до утра и деньги, ежедневно выдаваемые нам корейцем на развоз по домам, потратить на выпивку и закуску. Мистер Но в этот день улетал в Америку и решил напоследок угостить нас суши. Он заказал их заранее в соседнем баре и просил после записи мужчин сходить за ними. Мы обрадовались, снарядили целую делегацию и принялись сдвигать столы, застилать их старыми афишами и пр. Вернулись наши посыльные весьма озадаченные -- им выдали всего 4 коробочки по 4 кусочка в каждой. А нас 18 человек! Вот она, корейская щедрость! Хорошо хоть палочки дали на каждого. Получилось как в анекдоте- "2 сосиски и 10 вилок". Наши мужчины посовещались и решили, что с такой закуской мы их за порог не пустим, и прикупили в киоске селедки, плавленых сырков и прочей съедобной мелочи. Потом началась пытка китайскими палочками. Все измучились с непривычки, а кореец все улыбался, глядя на наши старания, и продолжал строить в уме радужные планы. Расправившись с экзотикой, народ с облегчением приступил к селедочке, под водку она пошла замечательно. Все развеселились, а наш любимый концертмейстер вторых скрипок как всегда в таких случаях, "вышел на арену". Облокотившись на стол и подперев голову руками, он мечтательно вопросил стену: " Все-таки какая она, Корея?" Мы, повеселев еще больше, поняли, что начинается очередной спектакль. Кореец, не поняв юмора, всерьез уцепился за вопрос и начал рассказывать о полях и лесах. Потом разошелся и принялся рисовать на афише карту Кореи с городами, в которых мы побываем. Вова вызвался "переводить", обернув все в "прогноз погоды" с выпадением денежных осадков и глобальным потеплением международных отношений. Мы загибались от хохота, сползая под столы, а кореец, ничего не понимая, все улыбался, все-таки продолжая строить планы на будущее.
Так все начиналось. Весьма неплохо, на мой взгляд. Но…потом, с наступившими холодами, заметно поостыли и наши отношения. В феврале маэстро вновь объявился в Нижнем, на часок, проездом, только составить договор и подписать контракт. Получив кучу советов и наставлений от "умных людей", наша делегация во главе с менеджером и художественным руководителем, отправилась встречу. И с тех пор начались наши торги и дрязги. Договор был все-таки составлен не очень хорошо, не было оговорено множество важных вещей, что дало в дальнейшем повод хитрому корейцу диктовать свои условия. Дело осложнялось еще тем, что от нас ушла наш художественный руководитель, на которой держался весь авторитет и имя нашего оркестра. Потом началась эпидемия пневмонии, и трое из оркестра отказались ехать, сославшись на маленьких детей. Покинул нас и наша "звезда",альтист, теперь уже с мировым именем. Мы этого давно ожидали -- работа в оркестре -- ему только "веревка на ноги". Одна скрипачка наконец осуществила свою мечту -- занялась старинной музыкой в ансамбле Гринденко. В результате, за месяц до поездки, мы оказались брошенными, с пятью новыми людьми в составе, без художественного руководителя и с громадной кипой нот, которая все увеличивалась с каждым новым факсом маэстро. Он нагрузил нас совершенно " не нашим" репертуаром, а в основном симфонической музыкой, собираясь, видимо, подсадить к нам своих духовых.
Все это все больше походило на авантюру. Пневмония распространялась, самолеты падали, работа казалась нескончаемой. Никто уже не хотел ехать. Но приехавший на майские праздники дирижер, сиял улыбкой, водил нас обедать в ресторан, репетировал с нами по 6 часов в день и был полон радужных планов. Но на первом же концерте в Нижнем его энтузиазм несколько потух -- в зале было всего 7 человек. Это, конечно, хорошее число, счастливое, и играли мы как никогда хорошо почему-то, но он, похоже был в шоке.
Второй же концерт был выездной в г. Дзержинск. Там за публику можно не беспокоиться -- зал будет полон. Народ в Дзержинске уважает классическую музыку и любит наши приезды. Мы также играем там с охотой, несмотря на то, что зимой в зале часто не бывает отопления и приходится очень тяжело. Этот концерт запомнится мне надолго! Да и корейцу, я думаю, тоже. Он заказал местному композитору пьесу на корейские темы. К сроку все было написано, но задержал переписчик, сидевший сутками в комиссии госэкзаменов в консерватории. Пьеса появилась на наших пультах только на последней репетиции. Композитор расстарался, слишком загнул со сложностью -- размер менялся в каждом такте, ноты кишели случайными знаками…В общем, с листа такое не читается и уж тем более не дирижируется. Но, видимо уж очень хотелось маэстро продирижировать этим произведением, да и в афишах уже оно напечатано. На последней репетиции было решено исполнить лишь фрагмент. Но какой именно и как закончить, не решили. Думали, приедем, порепетируем и решим. Но, приехавший пазик, нещадно "чихая" и воняя бензином, вез нас целых два часа, тормозя в пробках и выбирая окольные дороги. Приехали мы как раз к концерту. Еле успели переодеться и настроиться.
Начали концерт, и тут кореец повел себя как-то странно. То ли от волнения, то ли он всегда так делает, но он закрыл глаза, впал в транс и, будто надев наушники, слушал нашу игру и размешивал воздух поперек музыки. Мы еще не знали этой его особенности и от неожиданности стали расходиться между собой. Кто-то пытался поймать жест дирижера, кто-то ориентировался на движение музыки, кто-то на соседа, и в результате мы чуть было не запутались. Но тут наш концертмейстер взял инициативу в свои руки, повел музыку за собой и спас положение. С тех пор мы по этому дирижеру никогда не играли.
Еле оправившись от пережитого шока, мы приступили ко второму номеру программы. Это была ария для сопрано, которую привез из Кореи наш дирижер. Голос у певицы был замечательный и, только благодаря этому, номер был спасен.Потому что иначе все выглядело как цирковое представление. Был обьявлен номер, певица и дирижер уже вышли на сцену, а пианиста, который должен играть партию арфы , не было. Уже смолкли приветственные аплодисменты, а его все нет. Тогда он был обьявлен дополнительно. Опять аплодисменты, пианиста нет. Наш контрабасист, как самый крайний, пошел выяснить, в чем дело. Пианиста тем временем обьявляют еще раз, народ уже начинает веселиться. Появляется контрабасист, срывает своим пояплением шквал аплодисментов, и, встав за инструмент, вызывает тем самым хохот у обознавшейся публики. Наконец, вбегает с безумным видом пианист и от волнения играет все невпопад. С дирижера пот лился градом, а волосы шевелились от ужаса. Следующим номером была церковная ария. Всего три строчки,но система исполнения очень запутана, по принципу "здесь играть, здесь не играть, здесь рыбу заворачивали,ит.д." На последней репетиции мы все обозначили буквами и записали порядок их чередования, но где-то в середине пьесы стало ясно, что с певицей мы разошлись. Видимо, она сама напутала. Пытаясь поймать и попасть хотя бы в тональность, доскреблись до конца. Закончили вместе, благодаря дирижеру, который очень выразительно произносил губами слово "конец". Публика, как всегда, ничего не заметила. А пот градом лился уже со всего оркестра.
Дальше по программе шла та самая злополучная пьеса на корейские темы. Уже заранее приготовившись к худшему, мы начали от условленной цифры. Подходя к предполагаемому концу, все уставились на дирижера, надеясь, что он как-нибудь просигналит или что-нибудь сделает. Но он, видимо от стресса, впал в состояние мумии и не подавал признаков жизни, махая только сетку. В результате, дойдя до тоники, мы остановились, причем первые скрипки сыграли ее коротко, вторые и виолончели почему-то тянули, с ужасом глядя на первых, альты вообще умудрились закончить раньше, но из солидарности присоединились и тоже потянули аккорд. Первым ничего не оставалось,как вновь взяв аккорд, снять с эффектом все это безобразие. Слава богу, все происходило в течении всего нескольких секунд, поэтому публика опять ничего не заметила. Наоборот, эффектным снятием мы вызвали восторг и бурю оваций. Пришлось играть еще и "бис". Причем выбор дирижера, на наш взгляд, был очень странен -- мы сыграли сарабанду. Хотя, возможно, так он оплакивал свои утраченные иллюзии и радужные планы. А мы, получив на руки свои билеты стоимостью 600$, задумались, не продать ли их, пока не поздно, чтобы не ехать никуда. Но контракт есть контракт, надо его выполнять!

День отьезда был насыщен впечатлениями. Встав в 5 утра после ночевки вповалку на близлежащей к вокзалу квартире,дотавщившись пешком с вещами до поезда и , наконец, кое-как пристоившись на сидячих неудобных креслах , все провалились обратно в свои сны. Потом, в Москве, оставив вещи в аэропорту под присмотром, все разбрелись кто куда. У каждого в Москве всегда найдется куча дел. Так что к вечеру народ возвращался в аэропорт до предела усталый и измотанный. Ко времени регистрации подошли и двое московских духовиков -- валторна и гобой, которые должны ехать с нами. Еще встетили в аэропорту Найдина-альтиста из квартета им. Бородина. Все решили, что это хороший знак.
Полет пошел удачно, хотя все боялись: лететь девять с половиной часов без посадки на стареньком российском самолете-это не шутки. Хотя не обошлось без происшествий: при взлете вдруг открылся один из ящиков, и оттуда посыпались скрипки. Пришлось срочно отцепляться и, теряя равновесие от наклона взлетающего самолета, запихивать их обратно.

Наш рейс состоял наполовину из корейцев, которые вдруг принялись кашлять и чихать. Бортпроводники тут же нацепили медицинские маски, и предложили пассажирам сделать тоже самое. Через некоторое время весь салон сидел в масках, посмеиваясь над собой и соседями. А я, пытаясь заснуть в этом дурацком наморднике, думала о предстоящих таких же двух неделях и заранее страдала.

Приземлились мы уже днем по корейскому времени. Измученные попытками спать в сидячем положении, мы были посажены в автобус, который должен был перевести нас в Кван Джу.Так что ехали мы еще 5 часов! Автобус, конечно, имеет множество приемуществ перед самолетом. Он делает иногда остановки, и в нем можно смотреть в окно, где показывают не только облака. Правда, это дело тоже быстро наскучило, так как кроме рисовых полей и гор, ничего интересного не было. Правда, поразила вездесущая ухоженность, даже горы от осыпей были затянуты зелеными сетками. А еще поразили дороги -- они в Корее все частные ( я это поняла потому что каждые полчаса пути мы проезжали через маленькие таможни, где водитель пробивал свою карточку) А еще я заметила, что все водители автобусов носят форму и обязательно белые перчатки. Во время пути нам предложили "молоко и хлеб", что на самом деле оказалось чем-то химическим со вкусом банана и пироженкой "чоко-пай".Наши мужчины высокомерно проигнорировали "женские сладости", расчитывая на предстоящий обед, но нас все везли и везли куда-то влубь страны, а между тем уже вечерело…
Наконец, измученных и голодных, страстно мечтающих о душе, нас высадили около какого-то здания и бодро сообщили, что сейчас мы будем репетировать. Мы, конечно, стали возмущаться и требовать человеческого отношения, на что нам ответили предложением выбора: или репетируем здесь, а потом едем в гостиницу и ужинаем, или едем, а потом придется отмотать еще 70 км, чтобы порепетировать. И тут, единственный раз, наверно, за время гастролей, мы чуть не переругались друг с другом. В конце концов, усталые и раздраженные, поплелись репетировать. Отсидев свои 3 часа, еле живые, все выползли на воздух. Было уже темно и, если бы люди не были такими усталыми, то заметили бы, что место это удивительно красиво. Оно возвышалось над городом, залитым огнями, а над ним нависала огромная гора, до самой верхушки поросшая лесом. И с нее на землю сходил удивительный аромат, запах Кореи, который я буду носить в себе всю жизнь.
Но всем было не до восторгов, народ хотел есть. И вот, наконец, нас привезли в ресторан со шедским столом. Обойдя все блюда и не обнаружив ничего знакомого,пришлось наполнять тарелки предлагаемой экзотикой. Наши мужчины, так ждавшие мяса, не найдя его, рискнули и решились отведалть корейских пельменей, отпугивающих всех остальных своим фиолатовым цветом. Далее начался сюжет для программы "Сам себе режиссер", потому что зрелище было душераздирающее. Когда голодные парни набили рот едой, у них от ужаса глаза на лоб полезли- это было не просто остро, а вообще совершенно несъедобно. Когда, поняв это, они все же пытались проглотить "отраву", так как , сидя за одним столом с дирижером, менеджером и прочими корейцами, они не смогли выплюнуть все обратно, то мы ,наблюдая за всем этим разрывались от смеха и сочувствия к ним. А корейцы, собаки, еще улыбались и спрашивали, нравится ли нам. С тех пор подобная экзотическая еда получила название "чужие", и при возможности мы старались обходить ее стороной. После впечатляющего знакомства с местной кухней, мы, наконец, оказались в гостинице, где , после некоторых формальностей, обрели вожделенный душ и постель.

Проснувшись на следующее утро и осмотрев свое временное жилище, я пришла в полный восторг. Когда с чашечкой кофе выходишь на балкон, а там открывается такой чудесный вид! А этот дивный воздух, с утра напоенный туманной прохладой! Жизнь ступила на новый, счастливый виток, оставив на время в прошлом все проблемы и заботы учебы, всю мрачность и серость будней на далекой родине.

Погрузившись в автобус, мы отправились покорять Корею. С этого дня наше расписание было практически неизменным -- подъем, переезд в другой город, с обедом по дороге в какой-нибудь забегаловке, потом репетиция, час отдыха, концерт, ужин и возвращение в гостиницу. Жизнь стала бы напоминать "день сурка", если бы не разнообразные впечатления, выхваченные из однообразного распорядка.
Первый наш концерт был очень важен. В зале присутствовала пресса, и от первых рецензий много зависело в дальнейшем. Условия были почти экстремальные: за 2 "походных" дня все слегка потеряли форму, виолончелистки же вообще вынуждены были осваивать новые инструменты ( их виолончели остались дома, категорично не взятые хозяйками в багажное отделение самолета). Кроме того этот концерт был первой встречей с корейскими духовиками. Как мы и ожидали, их уровень значительно отличался от мастерства наших. Но, после некоторой тренировки, они сумели более менее прилично исполнить свою партию. Хуже оказались солисты. Такого уровня можно ожидать от среднего ученика музыкальной школы!

Но зато как они преподнесли себя на концерте! Какие платья, прически, какое ощущение праздника они сумели создать себе и окружающим! Вот этому можно у них поучиться! Вспомнить, как обычно выходят на сцену у нас- боясь слишком красиво одеться, чтобы не "сглазить" успех, нацепив на себя что-то из старого, "проверенного", с чувством огромной ответственности на плечах, выползают на сцену, а после выступления еще и кознят себя за промахи, которые вообще-то никому, обычно, не заметны.

Концерт прошел очень удачно, обе наши солистки были счастливы, а устроитель концерта, мистер Ким ( фамилия, встречающаяся в 80% случаев), пригласил нас поужинать.

Нас привезли в национальный ресторан, где при входе следовало снимать обувь и, пройдя босиком к низеньким столикам, садиться на пол, на маленькие циновочки. Есть, конечно, предлагалось палочками. Около каждого прибора лежала мокрая салфетка, которой можно было "вымыть" руки. Испытывая некоторые опасения перед национальной едой, мы принялись дегустировать содержание маленьких тарелочек, а их все несли и несли, уже еле умещая на столе. Так что выбрать подходящее по вкусу было вполне можно.

Потом принесли железный таз с горячими углями и, поместив его в специальное углубление в столе, принялись при нас жарить мясо. Оно оказалось очень вкусным, хоть и странно-сладким на вкус. Ух уж наши мужчины оторвались! Щедрый хозяин принес ящик пива, вызвав бурю восторга у нашей компании. Все остались довольны, впервые наевшись по-человечески на корейской земле. После ужина, веселые от выпитого пива, все стали прощаться и благодарить хозяина, не упуская возможности попридуряться -- пожимая руки, наши остряки приговаривали: "царь, очень приятно, царь". А после, сидя в автобусе, все решили, что только что съели собаку…

В последний день нашего проживания в этом отеле, наш менеджер, кстати тоже мистер Ким, устроил праздничные посиделки в гостинной с клубникой и тортом. Все было так мило, так по-домашнему. Жаль было покидать это чудесное место. Но на следующее утро, собрав вещи, мы поехали в Дегу. Это очень крупный город, дом нашего дирижера. Первый концерт должен был состояться в храме. Вообще почти все население страны исповедуют какую-то евангельскую ветвь христианства. В городах прямо на крышах домов полно светящихся крестов, означающих, что здесь церковь. А здесь был настоящий храм, с органом внутри, расположенный на вершине горы. Оттуда открывалась удивительная панорама города, а вокруг все было так ухоженно и красиво, что походило на сказку. Репертуар наш состоял из различных арий, а голоса у вокалистов были такие хорошие, что, репетируя, мы получали большое удовольствие от музицирования. Но… репетиция все продолжалась и продолжалась, уже появилась публика,… вот уже полный храм, а мы все репетируем. Наконец, закончив, в полной тишине мы ушли переодеваться, а когда вновь вышли, уже в концертной одежде, были встречены аплодисментами. Получилось весьма забавно… На этот раз, выйдя после концерта, мы не увидели поджидающего нас автобуса. Вместо него нас запихали в два микроавтобуса, принадлежащих друзьям нашего дирижера. И все время прибивания в Дегу, мы передвигались только на них. Правда, каждый раз упаковка трех виолончелей и контрабаса , вызывало массу неудобств и занимало кучу времени. Повезли нас куда-то за город. И чем дальше, тем меньше было огней и иллюминации. Наконец, настал момент, когда вообще все освещение осталось позади, а впереди лежала абсолютно темная дорога в горы. Но, как оказалось, это лишь способ экономии электричества -- все загородные дороги оснащены по краям фонарями, отражающими свет фар, поэтому, водителю все пекрасно видно.
Привезли нас в один из многочисленных мотелей, рассыпанных по краю дороги. Эти домики отличаются от городских большой архитектурной фантазией. По соседству с нашим замком "Бали" расположился огромный парусный корабль, в ночной темноте особенно поражающий воображение сверкающей иллюминацией. Мотель наш был с почасовой оплатой, что оказалось весьма неудобно -- приходилось каждый раз, уезжая, собирать и сносить в администраторскую все вещи. Не зная про это, мы сильно накололись в первый день, разыскивая по этажам свои пропавшие зубные щетки и оставленное сушиться нижнее белье. Все в мотеле говорило о предназначении этого заведения; видеоряд порнофильмов в холле, телевизоры, настроенные на круглосуточные порноканалы, пачки презервативов на тумбочках и даже непромокаемые простыни. Да, это была большая разница с предыдущим цивилизованным отелем! Но мы, склонные больше обращать внимание на хорошее, радовались, что здесь зато в каждом номере стоит аппарат с холодной и горячей водой, и не нужно бегать за ней вниз. Из-за почасовой оплаты, нас стремились пораньше увезти и попозже привезти. А так как мы теперь не тратили время на переезд в другой город, это время заняли экскурсии.
В одно пекрасное утро нас повезли смотреть буддистский храм, но, видимо, экскурсия оказалась слишком дорогой, поэтому, проехав мимо, нас высадили … на кладбище.

Место, конечно, весьма странное для экскурсий, но кто их поймет, этих корейцев? По нашим рядам пошли шутки о намеках на пневмонию и пр. Кстати, с дурацкими масками мы распрощались еще в аэропорту, поняв их нелепость в стране, где нет ни одного заболевшего. На кладбище не было заметно никаких могил, стояли всевозможные статуи и возвышалась беседка, с которой открывался очень живописный вид. Облазав все окресности и нафотографировавшись вволю, мы посчитали экскурсию оконченной, так и не поняв ее смысла.

Следующая поездка была на море, которое дирижер почему-то называл океаном. Ему, конечно, виднее. Этот день был почти выходным, намечалась только вечерняя репетиция в 19.00. Выехав утром на двух микроавтобусах, мы добирались до Пуссана около трех часов. Там же и состоялся обед, которым собирались нас удивить друзья мистера Но. Нас привели в ресторан с японской кухней. Все очень напоминало корейскую национальную трапезу, только палочки были деревянные. Там мы отведали сырой рыбы, которую полагалось поливать соусом и заворачивать в какие-то пряные листья. Не сказать, что очень вкусно, но съесть можно. Были испробованы нами и щупальца осьминога ( какие-то хрящики), а также огненный суп, настолько острый, что никто не сумел проглотить ни ложки. В конце концов мы стали приходить к выводу, что самое съедобное на подобных трапезах -- это рис. Его варят без соли и приносят ,спрессованным, в маленьких порционных чашечках. Он и листья салата, всегда присутствующие на столе, часто спасая нас от голода.

Море было великолепно. Мы, как дети, тут же влезли в него по колено. Вода была очень холодной, но мы, плескавшиеся у берега, были не одиноки. Пляж был полон народу: школьники, все в формах, играли в какие-то игры, отдыхали целые семьи с детьми. На нас народ глазел, как на негров. Люди подходили, жали руки, даже брали автографы. Видимо, европейцы в Корее -- большая редкость. Пробыв на пляже всего полчаса, мы отправились в обратный путь, попадая в пробки и опаздывая на репетицию.

Вообще странно, что пробки все-таки существуют в этой стране, где настолько развита система дорог. Нас поражали многочисленные изящные мосты и навесные дороги, сетью оплетающие город.
А на следующий день мы были приглашены на пикник, который устраивал в своем, еще не достроенном доме, пастор той самой церкви. Дом находился далеко за городом и, действительно, был не достроен -- в нем не было еще половины стен, которые планировалось сделать раздвижными. На бетонном полу расстелили клеенку, принесли множество подносов с разной закуской, а во дворе жарились ароматные шашлыки, надо полагать из собачки. После совместных рассуждений мы пришли именно к такому выводу -- потому что натуральных молочных продуктов в стране нет, ни одного стада, проезжая, мы на встречали, а собачек одной породы, в загончике видели неоднократно, И вывод напрашивался сам собой. Но не стоит о грустном… Надо ли говорить, что место это было живописнейшее. Напротив дома был пруд, где мальчишки по соседству ловили рыбу. А за ним возвышались зеленые горы, в чаще которых виднелись крыши буддистского храма. Мы чудесно провели время в обществе пастора и его жены, которой оказалась наша дзержинская певица. Прощаясь, он всем подарил корейский жасминовый чай, вкус которого напоминает мне воздух Кореи.
После Дегу мы, заехав на денек в Сеул , порулили в город Пинг Тег, где играли серию концертов с корейскими детьми. Там нас ждала бешенная популярность когда, раздавая автографы, мы уже начали придуряться, писав: "Здесь был Вася" или "Очень занят, зайдите попозже" или "С новым годом, пошел на фиг". И после этого, дав еще один концерт в Сеуле, где публика стоя, не отпускала нас после всех сыгранных "бисов", мы приступили к записи компакт-дисков корейской церковной музыки.

Писали мы в студии студенческого городка. Жара стояла невозможная, а кондиционер мешал при записи, и его включали только в перерывах. Вот тут и началась самая тяжелая работа. Духота, накопившаяся усталость и невыспанность, монотонность, скука и чужеродность исполняемой музыки валили с ног. А дирижер стал придирчив и строг. Каждые две строчки переписывали до тошноты. Работали с 10 утра до 8 вечера, с перерывом на обед. Зато обеды здесь пришлись нам очень по вкусу. Дирижер нашел-таки охотно потребляемый нами вариант и остановился на нем на все три дня. Каждый вечер возвращаясь домой на бесплатном студенческом автобусе, а потом на метро, однажды мы встретили двух парней европейской внешности. Ужасно обрадовавшись друг другу, мы разговорились. Общаясь по английски, между собой перекидывались русскими репликами. Вдруг услышав это, один из парней, перейдя на чистый русский воскликнул; " так вы что, ребята, русские что ли?" Оказалось он русский, а мы с ним 15 минут по-английски вымучивались! Насмотрелись мы на их метро -- такая цивилизация! Люди в очередь выстраиваются на платформе, что бы не толкаться, для инвалидов особые каталки с мигалками и музыкой. В вагонах телевизоры везде с рекламой, тишина и чистота. Все абсолютно, от школьников до бабушек, с раскладными сотовыми. Что ни говори- цивилизация!

Последний концерт мы играли с другим дирижером, приехавшим из Германии. Так плохо готовы мы никогда еще не были. Ноты увидели тоько на репетиции за 3 часа до концерта, всю ночь склеивая эти ксероксные листочки. Проблема была еще в том, что ноты эти были составлены из строчек партитуры, то есть ужасно мелкие, да еще кто-то удружил, сделал партии первых и вторых скрипок вместе, что очень затрудняло читку. А музыка была не из простых -- четыре фортепианных концерта Баха…

И в такой ситуации дирижер проявил себя так потрясающе здорово! За три часа репетиции он влюбил в себя, в музыку всех до единого, создал такой микроклимат, в котором все игралось "само собой". С таким профессионолизмом и обаянием я еще не встречалась. Жалко было заканчивать концерт и расставаться.

Но наши гастроли заканчивались, дома ждали заброшенные дела, и сказочная Корея растворялась в реальной атмосфере будничных хлопот. А пережитая вместе сказка еще долго не отпускала, собирая нас вместе с поводом и без повода… Возможно, те, кто часто бывает в других странах, воспринимают свои путешествия по-другому, более обыденно. Но для меня эти гастроли навсегда запомнятся, как что-то удивительное и неповторимое… Спасибо Корее!

(c) 2003 Фрейери